Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов. «Вокзал для двоих». Киноповесть

— Дорогие торговцы! Не жмитесь! — призывала Вера.

Рыночные деятели тягостно молчали. Тогда Платон решился на озорной шаг:

— Эх, гулять так гулять! — И голосом зазывалы весело заорал: — А ну, кому чарджуйские дыни, сладкие, как мед, гладкие, как девушки, тают во рту. А ну, налетай, расхватывай! По рупь пятьдесят за кило!

Толстая домохозяйка профессионально заняла место около прилавка Платона:

— Я первая!

— Товарищи, хватайте, пока есть! — обратилась к народу Вера.

— Ну, заткнись! — свирепо гаркнул человек в расшитой тюбетейке. — Беру я весь ваш товар по рубль пятьдесят!

— Все вы тут из одной шайки! — грустно подытожила домохозяйка и ушла, не купив.

...Вскоре Платон и Вера прощались у рыночных ворот.

— Когда вы ляпнули, что помидоры на деревьях растут, я чуть не раскололась...

— Сами вы хороши, — весело вторил Платон, — кто из нас брякнул про червивые помидоры?

— Зато когда вы орали про дыни, что они гладкие, как девушки... — с удовольствием вспоминала Вера.

— А вы так правдиво врали, что видите меня в первый раз...

— Все это смешно, но... мы с вами ни копейки не заработали!

— Извините! — Платон поклонился. — Коммерсанта из меня не получилось. Так что до свиданья!

— До свиданья! — отозвалась Вера. — Вы куда пойдете?

— В зал ожидания. Куда мне еще?

— Вот и хорошо! — обрадовалась Вера. — Раз вы все равно на вокзал, вы не откатите назад тележку? А чемоданы сдайте в камеру хранения. Скажите, что от меня!

— Ладно, — покорно кивнул Платон, — откачу, сдам, скажу...

— А я домой, вон мой автобус!

Они стояли у тех ворот, что вели на шумную привокзальную площадь. Вера указала рукой на автобусную остановку, до которой было, как говорится, рукой подать.

Платон, элегантно склонившись, пододвинул тележку и открыл воображаемую дверцу.

— Если вам угодно... Давайте, подвезу вас до остановки!

— Да тут всего-то... два шага!

— Ну, после битвы на рынке вы так устали, наверное...

— Да, схватка была не на жизнь, а на смерть!

— Прошу... — Платон все еще стоял в полупоклоне и все еще держал несуществующую дверцу. — Я домчу вас на персональной машине!

Вскоре Платон толкал по мостовой тележку вокзального носильщика, Вера гордо восседала на пустых чемоданах. На коленях она держала «дипломат».

— Думал ли я, что стану рикшей!

— Ну и как? — игриво спросила Вера.

— Груз вполне симпатичный! — рикша оказался хорошо воспитанным.

— Это как понимать? Вы принялись за мной ухаживать?

— Я бы с удовольствием, но настроение у меня не то...

— Очень жаль! — чистосердечно вырвалось у Веры.

— Мне тоже очень жаль!

— Вы жену любите? — вдруг выпалила Вера.

— Когда человек женат полжизни, все так перепутано... — уклончиво ответил Платон.

— А почему вы повезли меня в обратную сторону?

— Сейчас я общественный транспорт, — охотно объяснил Платон, — видите знак «Круговое движение», вот и придется объехать площадь.

Платон внезапно остановил тележку, да так решительно, что Вера чуть не слетела.

— Что вы так резко тормозите? У вас же пассажиры!

— Видите, помеха справа! — И Платон показал на пикап, выезжавший из переулка на площадь. — Я соблюдаю правила уличного движения!

— А дети у вас есть? — полюбопытствовала Вера.

— Дочь, студентка уже, — и грустно продолжил: — Протертые джинсы и пустые бутылки. Вера возвратилась к главной теме разговора:

— Жена у вас интересная?

Платон, которому этот допрос не нравился, намеренно ответил с вызовом:

— Красивая!

— И фигура хорошая?

— Сногсшибательная.

— Давно уже нет никаких помех! — Вере были неприятны ответы Платона. — Включайте скорость! И колымага у вас какая-то трясучая!

Платон поехал дальше, как вдруг понял, что невольно обидел Веру, и спохватился:

— Зато у вас улыбка очень хорошая! Честное слово!

После этого Вера окончательно разобиделась:

— Остановите телегу, я слезу!

— Не могу! — отказал в просьбе возчик. — Видите знак: «Остановка запрещена»?

— Тогда я на ходу спрыгну!

— Простите меня за мою тупость, за незнание женской психологии, но, в конце концов, улыбка важнее фигуры. Улыбка — зеркало души! И только такой идиот, как я, может хвалить одну женщину в присутствии другой.

— Между прочим, мне нет никакого дела до вашей жены!

— А мне нет никакого дела до вашего проводника!

— А мне и до вас нет никакого дела! — отбрила Вера.

— А мне до вас, — начал было Платон и осекся. — А мне до вас, пожалуй, есть дело!

— Тогда вперед! — скомандовала Вера. Платон мощно толкнул тележку и побежал:

— Никогда не думал, что во мне, оказывается, столько лошадиных сил!

На вокзале Платон разговаривал с женой по междугородному телефону:

— Перестань болтать глупости, ты ни в чем не виновата!.. Спасибо за хлопоты. И что говорит твой лучший адвокат?.. Ну что ж, будем надеяться... Да нет, — тут Платон улыбнулся, — до Грибоедова я еще не добрался. Пока я еще в Заступинске... Что я здесь делаю?.. — Платон на самом деле задумался, что он здесь делает. — Ты знаешь, я... я здесь живу!.. Ты понимаешь, что ты говоришь? Я не буду ходить по хозяйственным магазинам и искать что-нибудь для дачи... Не прощаюсь с тобой, потому что вечером я тебя увижу...

За эти полтора дня Платон постепенно привык к вокзальному образу жизни. Он перестал обращать внимание на бесконечную толчею, на приезжающих и отъезжающих, рыдающих и смеющихся, встречающих и провожающих, на выпивших, дерущихся, ворующих, на ремонтников в ярко-оранжевых куртках, на местных служащих в железнодорожной форме. Он перестал слышать неразборчивый станционный радиохрип, гудки нетерпеливых электровозов, бодрую и оглушающую музыку, рвущуюся наружу из динамиков. Он действительно акклиматизировался на вокзале, доказав, что человек может жить везде...

На привокзальной площади Вера делала вид, что ждет автобус.

Платон вышел из здания и первым делом взглянул, не уехала ли Вера. Увидев ее, обрадовался и ускорил шаг.

— Это хорошо, что автобусы ходят редко.

— Автобус был. Только переполненный, — с ходу сочинила Вера, — я решила поехать следующим.

<< [1] ... [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] ... [19] >>